к чему прикасался, превращая Убежище в темный лес или мрачное болото… то тут, то там стали появляться из Мрака странные существа, бестия, ни на кого не похожие, они нападали на всех без разбора, никому не подчиняясь. И от этих бестий веяло смертью, словно они и были самой смертью. Если кого-то из тех, кто ещё не был обращён во Мрак, ранила одна из этих тварей, то он обращался к Мраку, становился Падшим. И твари эти приходили только по ночам, он старался не спать по ночам, выбирая самые укромные места, чтобы твари не нашли его. И лишь остатки силы кристалла кое-как скрывали его местонахождения от этих тварей. Он чувствовал её присутствие, знал, что она рядом, но она больше не приходила, оставаясь на расстоянии, она просто не могла долго находиться здесь. Она ждала, ждала, когда он решит, что пора уходить… Теперь она больше молчала, печально наблюдая за тем, как ещё один мир, убежище захватывает Мрак. Она знала, что ему нельзя и дальше оставаться в Убежище, но она ждала, хотела, чтобы он сам принял решение уйти. Это тоже было важно, важно, чтобы он принял всё, что с ним случилось, знала, что полученный опыт пригодится ему в будущем. Он уже был близок к тому, чтобы покинуть Убежище, но пока кристалл кое-как защищал его, он не хотел уходить, в тайне надеясь разыскать близняшек. С появлением Падших по всюду в поселениях Убежища стали всё чаще появляться погребальные костры, новые маги те, что послабее под влиянием мрака сходили с ума, и убивали друг друга… В Убежище властвовали — хаос, отчаяние, разрушение, война и мрак… Тогда он услышал из Мрака новое слово, то что всё объясняло, то почему выбравшие этот путь менялись, и переставали быть собой… И слово — это было Смерть, но не Окончательная Смерть, после которой обычно ничего не бывает дальше, а Смерть — как Путь, как Выбор, потому, что принимая её, ты отказываешься от Жизни со всем разнообразием её Путей и возможностями выбора. Отказываешь от всего, что было прежде и от себя самого, и это осознание напугало его. Приход Падших принёс в Убежище зиму, дни стали короткими, а ночи длинными. Дикая Охота — так называли себя Падшие, и он слышал его имя в своих мыслях, глядя на них, не щадила никого на своём пути. Они обращали сильных магов в себе подобных, а остальных убивали, просто выпивая их магию до суха. И они ждали Полуночи, он не знал, что это значит, но так же как их имя, слышал от них это слово…

Он не мог почувствовать сознания в Дикой Охоте, словно ими руководили инстинкты — древние и первобытные. Теперь Зима полностью завладела Убежищем, снег прокрывал всё вокруг, он был белый, прекрасный, но холодный… А ещё были пепелища погребальных костров, они были по всюду. Кровь пропитала снег, окрашивая его в ярко-алый цвет, алые кристаллы снега искрились на солнце… Только солнечный дней почти не было, небо заволокли чёрные тучи, дни были короткими и составляли всего 2–3 часа, в остальное время был или сумрак, или ночь. То, что Падшие называли Полночь неумолимо приближалось, он ярко чувствовал это, как и то, что Убежище перерождалось, или умирало. Зима несла с собой только смерть, тех кого ещё не убили бестия или не обратили Падшие, теперь умирали от болезней и голода… Он прятался в пещерах в горной гряде на самом юге, так ещё можно было как-то выжить. В светлое время суток, он искал близняшек, но теперь он не мог даже ощутить их присутствие. Мир охваченный Мраком и Войной больше не принимал его, бестия встречались всё чаще, и они и Падшие больше не прятались в ночной темноте, в этом не было необходимости, так как дневной свет больше не проникал в Убежище из-за чёрных туч… Потом исчезли и те 2–3 часа, когда солнечный свет ещё проникал сюда, и наступила Полярная Ночь. Набеги на поселения стали постоянными, и маги, как могли защищались от нападений, однако Дикая Охота была невосприимчива к их магии, и магам ничего не оставалась, как прятаться по домам… Война, голод, разрушение и отчаяние… мрак… всё это принесли с собой Полярная Ночь и Зима. Видя и понимая всё это, его надежда на то, что что-то можно изменить медленно таяла. То, что раньше было лишь шепотом, теперь было отчётливо слышно, как голоса, у Смерти была своя мрачная музыка, как гимн конца времён. Жуткая музыка разрушения, падения и отчаяния… Он не принимал Мрак, но тот подталкивал его к безумию, шептал о красоте смерти, сводил с ума… Он понимал, что пора уходить, что больше он ничего не может сделать.

В тот момент, когда от его силы почти ничего не осталось, он позвал её. Она пришла сразу, не сомневаясь ни в чём, она была готова. Всё это время она собирала остатки своей силы и магии, готовила защиту и путь к отступлению. Она поняла, почувствовала, что он был на грани, и закрыла его всей силой, что у неё осталась, защищая от Мрака. Она погрузила его в сон и забрала с собой куда-то…

И была Дорога — странная дорога, в которой сочеталось всё… Золотистый путь сквозь свет луны и звёзд, путь куда-то в иной мир. Таким был его сон. Но сквозь сон он почувствовал, что его возможности стали иными, словно теперь он мог сделать, куда больше, чем раньше. И эта Дорога медленно восстанавливала его силу, вытесняя из его мыслей и сознания голоса Мрака, она давала возможность идти дальше по выбранному Пути. Она давала возможность жить. Словно сама эта Дорога когда-то вдохнула жизнь во всех живых существ, наделила сознанием все народы Мира. Сквозь сон он чувствовал, что эта Дорога была Началом всего. Во снах он видел то, как активировать магические формулы, которые раньше не подчинялись ему, он видел суть магии. Он видел странную башню Магии и Волшебства, она тоже была где-то на этой Дороге. Башня манила его к себе, предлагая почти безграничные возможности магии и не только её. Он понимал, что потом это будет Его Башня, словно Башня была отдельным миром, его миром, что родился вместе с ним, этот мир всегда ждал его…

А потом они оказались где-то в ином мире, он почувствовал это. Этот мир, куда она забрала его тоже был пропитан чем-то древним, и сила, пропитавшая это место, была ему